Месть валькирий - Страница 63

Не доверяя до конца Мошкину, утверждавшему, что Даф ушла, Мефодий решил все же толкнуться к ней в комнату. Он постучал. Никто не откликнулся. Буслаев хотел уже уйти, когда с той стороны ему почудился какой-то звук.

Ага! Она там, только обиделась и не хочет открывать!

Меф не знал, как, на заклинание или маголодию – Даф запирает дверь, но это не имело значения. У мрака на все случаи жизни существовали свои отмычки.

Костяшкой согнутого среднего пальца он размашисто начертил руну проникновения.

Руна слабо замерцала. Теперь все зависело от того, достаточно ли энергии Мефодий сумеет прокачать в нее и будет ли эта энергия сильнее запирающего заклинания или маголодии. Но с этим у Мефа сложностей обычно не возникало. Не важно, на какой замок закрыта шкатулка, если циклоп берется за дубину.

Проблемы возникали с контролем, когда требовалось дозировать силу.

– Попросить о чем-либо синьора Помидора все равно, что прикурить от атомной электростанции. Курильщик испепеляется быстрее сигареты, – пошутил как-то Арей, когда во время тренировки Мефодий случайно снес часть внешней стены резиденции.

Вот и сейчас стоило Буслаеву сосредоточиться, как дверь распахнулась, едва не снеся кончик носа самому Мефу, и треснула надвое, ударившись о стену.

Виновато хмыкнув, Буслаев просунул голову в комнату и тотчас понял, что соваться, вообще не следовало. Перед ним, мрачно подбоченившись, в той трафаретной позе, в которой художники так любят рисовать суровых жен со скалкой, застыла караулившая его Улита. Правда, вместо скалки в руках у нее была шпага.

– А, явился – не запылился! Я знала, что ты сюда сунешься! Ты где был? – мрачно спросила она.

– Э-у... У меня был фарс мажор! – бодро отрапортовал Мефодий.

– Я сейчас тебе устрою фарш мажор! Ты у меня сам сейчас фаршем станешь, минор проклятый! – завопила ведьма и шпагой нанесла длинный рубящий удар.

Меф присел. Над головой у него просвистела сталь. Разумеется, убивать его Улита не хотела, в противном случае сделала бы выпад, нанизав его на клинок, как куренка на вертел, но отсечь ухо вполне была способна.

Меф действовал не задумываясь. Второй рубящий удар Улиты пришелся уже по мечу. Сталь встретилась со сталью. Придержав клинок, поющий песню смерти, Меф плашмя хлестнул Улиту по запястью и сразу наступил на выбитую шпагу.

– С-с-с... Больно... Научили дурака на свою голову! Ну, хорошо, сдаюсь, сдаюсь! – крикнула Улита, потирая запястье.

Меф заметил в глазах ее слезы. Он озадаченно опустил меч, и тотчас ведьма без предупреждения лягнула его ногой в голень, а левой рукой приставила к горлу кинжал.

– Вжик-вжик! Ну, вот тебе и отрезали голову! Не верь женщинам вообще, дружок, и ведьмам в особенности! – сказала она назидательно.

– Но слезы!

– Что – слезы? – рявкнула Улита. – Какие слезы? Слезы – это соленая вода, которая вытекает из моргающих телескопов головы. Женщина плачет в двух случаях: когда ей грустно и когда ей выгодно! Со временем же она приходит к неминуемому выводу, что быть грустной выгодно, и тогда фонтан начинает работать без выходных! Только пойди у одной из нас на поводу, и мы будем хныкать не переставая!

Она убрала кинжал и, решительно отодвинув Мефодия, подняла свою шпагу.

– В общем, ты паразит, Буслаев! Исчез, Даф издергал. Я сама по себе издергалась. Ищем тебя, и найти не можем. А тут еще эти гадики пластилиновые бумажками заваливают... Так приличные наследники мрака не поступают! – сказала Улита уже спокойно.

– А Арей?

– Что Арей? Мужчина есть мужчина. Посмотрим, мол, чего он стоит. Или он ее, или она его, Утешил, называется! Хоть в петлю лезь, хоть от счастья умирай! – фыркнула Улита.

Мефодий оглядел комнату Даф. Скошенная чердачная крыша с темными, покрытыми краской против гниения стропилами. Кровать заправлена до оскорбления аккуратно.

Этажерка с дюжиной книг, самых обычных. Бамбуковый тренировочный меч, прислоненный к стене, похоже, использовался, чтобы выгребать из-под кровати тапки.

Месяца три назад у Арея появилась фантазия научить Даф рубиться, Даф тоже загорелась и пару дней честно, порой с угрозой для собственного лба, размахивала бамбуковой палкой. Однако при всяком мало-мальски тревожном звуке сразу отбрасывала меч и хваталась за флейту. Под конец Арей устал поправлять ее и плюнул.

«От зла зла не ищут!.. для дальнего боя у тебя оружие есть. А для ближнего сойдет и кот, если размахивать им, держа за задние лапы!» – сказал себе он.

– Куда ушла Даф? – спросил Мефодий.

– Чего не знаю, того не скажу. Девочка она та еще, себе на уме. Не сильно торопится посвящать кого-то в свои планы. Эссиорх, к слову сказать, тоже куда-то запропастился. Просто какая-то эпидемия пропаж! – ответила ведьма с досадой.

Она подошла к чердачному окну и толкнула его, открыв от себя. Здесь наверху строительная сетка уже не оплетала дом. В открытое окно сразу вкатилась луна.

Быстро проносящиеся фиолетовые облака пытались спрятать ее, но луна с легкостью прорывала их кисейные доспехи.

Улита прищурилась на луну. Казалось, луна и Улита подозрительно наблюдают друг за другом, как две соперницы. Наконец ведьма захлопнула окно.

– Найди Даф! У меня какое-то скверное предчувствие! – отрывисто приказала она Мефодию.

– Предчувствие? Какое?

– Ночь пахнет кровью! Больше я тебе ничего не скажу.

Улита толкнула ногой расколовшуюся дверь и вышла. Меф немного покрутился в комнате Даф и, обнаружив, что никакой записки, даже самой короткой, нет, отправился искать ее. Он мысленно окликал Даф и пытался проникнуть в ее мысли. И то и другое безуспешно.